«Рестораны как лицо буржуа»: Разговор с ресторанным блогером

Наш ресторанный блогер Александра Петрухина в интервью Михаилу Дьяченко рассуждает о том, почему она не ресторанный критик, почему буржуа не обедают в калужских ресторанах, когда на входе в заведение начнут оценивать уровень достатка и статусность гостя, какие ресторанные тренды прижились в Калуге, какая еда должна быть в инстаграме, про культ пива, культ семьи и многое другое.

Александра Петрухина уже несколько лет на К24 ведет рубрику, в которой обозревает бизнес-ланчи («комплексные обеды», если кто еще не отвык от старорежимных оборотов) и, соответственно, места, где этими ланчами кормят.

*курсивом – вопросы и авторские сноски М. Дьяченко

– Александра, когда девушка работает в журналистике, то от нее ждут или жесткого интеллектуализма или рассказов про туфли и платья. Почему у тебя – еда?

– А я люблю есть. И готовить люблю и умею.

– Эти обзоры были твоей идеей или задачей редактора?

– Идея носилась в воздухе. Все очень хотят это делать, но всех жаба душит, все хотят денег за это от ресторанов.

– Рестораны совсем-совсем ничего вам не платят?

– Никто никому не платит. К сожалению!

– А обед кто оплачивает?

– Редакция.

Про критику, блогерство, и чем еда лучше секса

– То есть ты – честный ресторанный критик?

– Я честный, но не ресторанный критик.

– Вот как! А что же такое ресторанный критик, и почему ты – не он?

– Я тоже долго выясняла, что такое ресторанный критик и все-таки пришла к выводу, что это человек, который имеет специальное образование.

– Бывает такое специальное образование?

– Бывает специальное образование повара.

– А ты не пытались посмотреть – а кто они, эти люди, которые называются ресторанными критиками. У нас вообще есть настоящие ресторанные критики?

– Если вообще говорить о России, то у нас есть такая Дарья Цивина, она работает в издательском доме "Коммерсант", она настоящий ресторанный критик, она в Европе работала, работает у нас (в России), кулинарное шоу ведет, я ее читаю иногда, но у нее довольно сухие тексты. А у меня был заказ на рассказ, чтобы это была история, чтобы ее было интересно читать. Поэтому я пыталась время от времени рассказать о ресторане как о месте, где что-то происходит с людьми – там они встречаются, там у них свидания и так далее. А у нее более профессионально в плане кулинарии –она ходит на кухню, знает всех поваров, всякие тонкости.

– Она по образованию повар?

– Она искусствовед. Может быть что-то еще, но я не знаю.

– А у тебя не было никогда желания куда-то пойти учиться, в какой-нибудь кулинарный техникум? В заочный, если такое бывает...

– Если только в 36-е училище пойти. Но, во-первых, я понимаю, что я поступлю туда, а кто-то, кому это надо, туда не поступит.

– Вольнослушателем нельзя попроситься?

– Ну, может быть…Интересно было бы.

Я после интервью проверил – как у нас в городе с кулинарными курсами. То есть не для профессиональных целей, а так – в качестве хобби. У меня сложилось впечатление, что никак. Ни для взрослых, ни для детей. Хотя, именно в этом случае, собрать детей и взрослых вместе и попытаться поломать межпоколенческий барьер,было бы здорово. Так что – энергичным и предприимчивым стоит обратить внимание!

– О, я уверен, что если бы хипстерам предложить кулинарные курсы или курсы ресторанной критики, они валом бы повалили. А как ты думаешь, почему в современной культуре вообще еда стала такой важной? Откуда такое внимание?

– А все любят поесть. И это самое невозбраняемое из удовольствий. Не про секс же писать...

– Но пишут же!

– Но не в таких количествах, как про еду. Про секс на К24 точно не напишешь также, как про еду,– как это было и что куда вставлять. А про помидоры напишешь. Прекрасно.

– А ориентируешься на какие-то чужие системы оценок? Обращаешь ли внимание – другой критик отметил что-то, теперь и я буду на это обращать внимание.

– Да, я смотрю, не Мишленовские, конечно, списки (у нас нет ресторанов такого уровня), но я читаю других блогеров, которые пишут про еду, как они пишут, какая там пластика текста,что они используют.

– «Пластика текста»?..

– Сама придумала недавно! Ну, это такая характеристика стиля текста.

– Ну хорошо, а в твоей-то жизни весь этот общепит почему стал важен? Тем более,что ты и сама готовить умеешь.

– Я готовить умею, но не очень люблю. И у меня, как у многих сегодня, двадцать три работы и мне просто некогда, поэтому и ем в городе.

Про буржуазию, тренды и алкоголь

–Ты видишь многих людей, которые едят в кафе и ресторанах. Сегодня это кто – это преуспевающие люди, и для них рестораны – это статус? Или это сегодня просто буржуазная столовка, где можно быстренько поесть?

– Я когда только начала работать, я впервые обратила внимание на то, что город стал богаче – именно потому, что едят в таких местах самые разные люди: есть и простые, и рабочие, и клерки. Я бы не сказала, что сегодня посетители ресторанов – это сплошь буржуа. Такие наоборот стараются дома поесть, у них жена или прислуга готовит пятнадцать блюд.

– Но какое-то социальное разделение заведений, наверное, все же есть?

– Есть более дорогие, есть более дешевые. В одни ходят люди более респектабельные, в другие – люди попроще.

То, что у нас не появилось заведений, перед дверями которых стоит человек,обученный на взгляд определять уровень дохода и статусность, так это вопрос времени. Чем дальше будет идти этот процесс, тем больше будет хотеть буржуазия отстраниться от «неудачников».

Впрочем, у наших нуворишей всегда есть возможность отдохнуть от нас с вами за пределами Родины. «Мечта о загробной жизни»,– называл заграницу Остап Бендер. Да, своего рода утерянный буржуазный рай, где нет ответственности, где можно делать вид, что ты равен местным жителям, своим трудом (на самом деле, а не только в фантазиях пиар-спейов) заработал то, что имеешь, где ничто не напоминает о том, как и зачем совершалась «приватизация».

– А какая-то своеобычная ресторанная культура в Калуге сейчас есть? Какие-то тренды, какая-то мода?

– Есть. Вот у меня в Туле родственники живут, и там ресторанов меньше. Хотя Тула богаче и больше. Но почему-то там ресторанов меньше, и вообще меньше всё это развито. Калужане не только разбогатели, но они любят пойти и где-то вне дома поесть.

И еще у нас стало открываться много пивных, причем довольно дорогих, где продается дорогое пиво и соответствующие дорогие блюда. Прямо вот культ у нас развился.

– Ну а куда все это в итоге движется?

– А я думаю, что так и будет у нас развиваться, в пивняки.

– То есть алкоголь все так же рулит ресторанным бизнесом?

– Но не крепкий алкоголь. Именно пиво. Очень много народа ходит по вечерам медленно цедить пиво с чем-то соленым. Я, если по вечерам хожу, то это, как правило, семейные вылазки такие, но я вижу – пьют, да, довольно много.

Про семейные обеды и традиции

– А эта традиция семейных обедов, очень важная для русской культуры – она совсем умрет?

– Хотелось бы надеяться, что наоборот – возродится. Хотя у меня нет утешительных прогнозов по этому поводу. Если мы будем богатеть, то с едой дома никто не будет возиться.

Нужно проводить какую-то программу, чтобы люди начинали готовить, чтобы оставались дома женщины, у которых было бы время готовить.

Хотя сама я сторонница семейных ужинов. У меня такая семья – большая, патриархальная, со множеством двоюродных братьев, тетями и дядями. Хотя мы тоже, если всей семьей выбираемся, то это или шашлыки, или вместе идем куда-то.

Хотя, конечно, такие традиционные воскресные обеды – это в основном только на Пасху осталось. Я вообще Пасху очень люблю, а тут еще приезжают родственники, но очень хотелось бы, чтобы это было чаще, и я хочу, чтобы это оставалось. Но для этого надо что-то делать.

– Но ведь не будет же государственной программы семейных обедов! Да и не должно государство все за нас решать.

– А вот если инстаграм перестанет наполняться едой из ресторанов, а начнет наполняться семейными ужинами, то они войдут в тренд.

– А если рестораторы начнут как-то поощрять людей на то, чтобы прийти семьей?..

– Может и так. А мне кажется, что люди должны очнуться как-то и ориентироваться на семью. Вот новое поколение, не наше, не те, кому по тридцать лет, а младшее, они как раз в эту сторону двигаются. У нас очень много незамужних и неженатых, а у них намного меньше.

И между прочим, «Дом-2», который все ругают, на это очень сильно повлиял. То, что они там романтик такой ввели, то что там все влюбляются, все рожают, это повлияло.

У меня, конечно, есть большие сомнения относительно благотворного влияния программы «Дом 2» на молодые умы, я это утверждение оставлю на совести Александры. Но я хотел бы, чтобы вы не упустили из виду, как связались в нашем разговоре Пасха, семья и обеды. Без моих, почти, усилий.

Мы сейчас часто и с серьезными лицами говорим о всяких там традициях, о семейных ценностях, о духовности. Серьезно говорим, прочувствованно. Может меньше разговоров уже?

Может начнем с простого, а уж тем более – с приятного, с этих самых обедов в кругу семьи? Дело в том, что совместная трапеза – это самый простой способ объединить людей, не дать им потерять чувство причастности друг к другу.

А в православных монастырях тайноядение – то есть еда в одиночку, в келье, вдали от братии – и сегодня считается признаком духовных проблем, которые могут привести к серьезным последствиям.

Мы же едим в компании с телевизорами и компьютерами, каждый в своем углу, отвернувшись от прочих. О какой семье можно тут говорить?

Об уютных кофейнях и городских историях

– А у тебя есть ресторанная мечта?

– Ну, может быть, не ресторан, а кофейня. Кофейня-кондитерская – такая уютная, семейная... Чтобы там была такая теплая атмосфера. Знаете, есть такая книжка и такой фильм, "Шоколад" (фильм Лассе Халльстрёма по роману Джоанн Харрис), вот что-то подобное. И чтобы он был где-то на Воскресенке.

Хотя, конечно, для этого сначала надо воскресенку возродить, чтобы она была красивой и привлекательной, чтобы там не было никакого мусора, сделать ее туристическим центром, вынести туда всякую инфраструктуру туристическую. Я сейчас ехала и слушала по радио про города, которые пользуются популярностью у туристов у нас в России, куда возят детей родители на каникулах, чтобы заграницу не везти. И Калуги не было в этом списке.

– Но вот кстати, про городской ландшафт и все эти кафе. Бывает, что сидишь в кафе,все хорошо, все прекрасно, но делаешь шаг на улицу – ого, какой ужас!

– Калуга хочет, чтобы стало лучше. Но работает это так – пусть я заработаю денег, а потом съезжу в Вену, и там у меня все будет. Это проще, чем что-то поднимать здесь. Очень мало тех, кто что-то делает.

– Но ведь все в жизни когда-то заканчивается. Чем для тебя закончатся все эти ресторанные обзоры?

– А я уже говорила, для меня важен обзор как история. Вот именно городскими историями я и хотела бы заняться. Я не хочу замыкаться на ресторанах, я хочу, чтобы это была литература. Про людей.

Я уверен, что у Александры все получится. Насчет нобелевки – это вряд-ли, это надо слишком в политику лезть, но что касается хорошей литературы, то мы имеем шансы когда-нибудь с гордостью произнести имя Саши Петрухиной и прибавить что-то вроде: «а ведь знаете, я в далеком четырнадцатом году довольно неплохо ее знал».

Ну, да это я забегаю вперед…

беседовал М. Дьяченко