Калужский драмтеатр открыл сезон «Поминальной молитвой»
Притчей Григория Горина «Поминальная молитва» по всемирно известной повести Шолом-Алейхема «Тевье-молочник» открыл 239 сезон Калужский областной драматический театр.
Неумолимый обычай заставляет их жить по своим домам, не допуская других до таинства отправления обрядов, а хоронить своих родных на разных кладбищах. Но и внешние обстоятельства, столь же неумолимые, требуют от всех обитателей этой вошедшей уже в мировую культуру русско-украинско-еврейской Анатовки в черте оседлости где-то на западе от Киева жить бок о бок, помогая друг другу, независимо от силы довлеющего над ними обычая.
А вот батюшка и ребе одинаково почитаемы – мудрые люди. Да и Бог, утверждает батюшка, един, и ты, Тевье, не строй из себя талмудиста. Потому что Бог – это любовь. Так завершается богословский спор, после которого Тевье ничего не остается, как смириться с тем, что дочь его выходит замуж хоть и за православного и меняет вероисповедание, но делает это по любви.
И другая выходит замуж не за богатого мясника Лейзера Вольфа, а за бедного, но любимого Мотла-портного.
А Лейзер, смирившись, дарит счастливому сопернику швейную машинку.
Третья (еще один удар в сердце Тевье) и вовсе свою жизнь связывает с Перчиком-студентом, бунтарем, отправляющимся в ссылку в Сибирь. А жена урядника собирает им теплые вещи и еду в дорогу. Видано ль? А, кстати, один из зрителей, недавно приехавший из Белоруссии, где он жил в подобном местечке с самого детства, уверяет, что так и живут там и по сию пору.
«Я – русский мужик!» - восклицает Тевье, замечательно сыгранный Сергеем Луниным.
И это не вызывает ни ироничного, никакого вообще смеха в зале.
В этом, наверное, смысл и того, что заложено Алейхемом, а вслед за ним и Гориным – куда нам друг от друга? Произошедшее в театре оказалось как нельзя актуальным именно сейчас, легло на сердце, успокоило душу.
Удивительно, насколько переплетения судеб, сложности возникающих постоянно разных обстоятельств, переданные с тонким и теплым еврейским юмором, становятся близкими публике, живо реагирующей на давно уже ей знакомые сюжеты («Тевье-молочник», а вслед за ним и «Поминальная молитва» поставлены десятки, если не сотни, раз).
Такой материал режиссер должен брать в работу, хорошо понимая, что зрительный зал не пропустит фальши или ходульности. У Анатолия Бейрака, режиссера "Поминальной молитвы", как нам кажется, все получилось. Или почти все. Разве что вот... Как бы это сказать поточнее. Наверное, никто, кроме евреев, не понимает правильно слово погром. Он получился в спектакле каким-то беспомощно игрушечным. Хотя, может быть, так оно и было в том погроме, что описывает Шолом-Алейхем. Кто знает, ведь урядник взял его под контроль и не дал мужикам с вилами разыграться. Лишь побитые стекла. Как ему, уряднику, дальше-то? Ведь с ними, с анатовскими-то, и дальше век вековать... Однако, надо помнить, что бывали погромы и пострашнее. Сам писатель покинул просторы империи, отправившись за океан, именно из-за погромов...
Кто-то сказал, что никакие роли не удаются русским актерам лучше, чем роли евреев. В чем здесь дело, сказать затруднимся, но калужские актеры подтвердили эту гипотезу еще на ступеньках театра во время упоительного представления под названием «Анатовский привоз», где русские, украинские и еврейские жители Анатовки торговали молоком, творогом, наливали стопочку и предлагали закусить бутербродиком с салом и зеленью. Все, кстати, по вполне приемлемой цене.
Говорят, устроил этот праздник жизни под еврейские напевы анатовский портной Мотл (Леонид Клец). С любовью устроил.
Деньги, собранные во время короткого базарного вечера и аукциона старых театральных костюмов, переданы в благотворительный фонд «Вместе».
Голда, жена Тевье, уже находящаяся при смерти и не способная добраться до комнаты роженицы, на расстоянии помогает дочери счастливо освободиться от бремени. Ничего мистического, так и говорит всем своим видом Надежда Ефременко, это просто любовь.
Луна, так и не зашедшая на протяжении всего действия, стала отражением всех анатовских событий – от погрома и драматических перипетий с замужеством старших дочерей, смерти Голды и рождения внучки...
...наконец – до выселения за черту оседлости. Что вообще-то тоже трагедия. Отрыв от корней того самого дуба, что в центре анатовского мироздания... Впрочем, притча есть притча, у нее свои законы. И если уж она о любви, то любовь побеждает в ней все ужасы реальной жизни.
Не раз взрывавшийся смехом и аплодисментами зал, как будто жил вместе с актерским ансамблем на протяжении всех трех часов, пока шел спектакль. Овации в финале были предсказуемы.
Но то, как актеры отреагировали на собственную работу и на отзыв зрителя после закрытия занавеса, автора этих строк удивило. Такого он еще не слышал: шум, гвалт, смех и радостные восклицания, хорошо слышные в зале. Как будто жизнь в Анатовке продолжилась и по окончании спектакля, и там по обычаю начали отмечать субботу. А что? Вполне возможно! Вечер пятницы, солнце уже зашло… Раз и зрители, и актеры были счастливы, значит, спектакль по-настоящему удался.
С открытием 239 сезона, с премьерой! И мир вам, ибо Шолом-Алейхем именно так и переводится с родного языка писателя.
Владимир ПЕТРОВ
фото автора
