Калужская зона. История третья: Аня в женской колонии

Мы продолжаем нашу рубрику «Калужские истории». В этом сериале – несколько истории о людях с зоны. О реальных осуждённых, отбывающих, либо уже отбывших срок в калужских тюрьмах. Рассказ будет идти от первого лица – калужской журналистки, впервые по долгу службы попавшей в места заключения.

Первую и вторую части можно почитать здесь:

Калужская зона. История первая: осужденный Полянский

Калужская зона. История вторая: освобождённый Полянский

...

– Я раньше всегда мечтала похудеть, – говорит Аня, – а сюда попала, и минус 15кг. Тут тебе и фитнес, тут тебе и диета.

На фотографиях, которые она мне показывает – ладная розовощекая пышечка с двойным подбородком и внушительным бюстом. Напротив меня – остроносенькое миниатюрное существо с большими глазищами и впалыми щеками.

Поверить в то, что это один и тот же человек, невозможно.

После многочисленных визитов в мужские колонии, женская кажется другой планетой. Во-первых, никакого «гражданина начальника». Это казенно-специфическое заменяют безыскусным обращением к сотрудникам системы по имени-отчеству.

Помещения отрядов кажутся не столь обезличенными и аскетичными, если не знать, где находишься – то вроде как в пионерлагере. В корпусах и на территории – просторнее, свежее, даже светлее.

А главное ощущение – не объяснить… На уровне шестого чувства – нет такого сильного ощущения наэлектризованности в воздухе, атмосфера не такая давящая.

Колония совсем молодая, только-только созданная, ее обитатели, переведенные из разных ИК России, здесь всего несколько месяцев находятся.

– А это мои доча и сын, – расплывается в улыбке Аня, перевернув альбомный лист.

– Ты с ними видишься?

– С дочкой недавно встречалась. Первый раз за все время. А с сыном – нет пока, хотя я с июля здесь. Очень это… нелепо. Я же тут недалеко жила, совсем недалеко – на Маяковке. В двенадцатой школе училась, и воооон тот дом, видите?

Аня подходит к окну и машет рукой в неведомую даль. Там на горизонте торчат кусочки девятиэтажек.

– И вооон тот балкон, такой светло-серый…я там жила. Там сейчас мои мама, папа, дочка, сын.

– А почему ты с дочкой виделась, а с сыном – нет?

– Та колония, в которой я была прежде, находится очень далеко, детей туда возить – только измучить дорогой. Я с ними не виделась четыре года, когда попала на зону, дочке исполнилось семь, а сыну – два. И…я боюсь…

Она молчит минуту и продолжает:

– …Я боюсь… что не помнит. Не узнает. Что я для него – чужой человек. И вот, я все откладываю и откладываю встречу.

Аня снова смотрит в окно. На кусочек своей прошлой жизни. Окно как раз вровень с ее кроватью. Ей 30 лет, но выглядит младше. Аня сидит за наркотики.

Потом мы идем на кухню и больше шутим и говорим о хорошем. Там стайка девчонок – строгают овощи на салат, пьют чай, рассказывают о конкурсе красоты, который недавно проходил.

– Я стала на каблуки… и поняла, что ходить на них разучилась, – говорит Аня.

– И как ощущения?

– Волшебные! Видели бы вы наши прически! А платья?! Мы сами шили. У нас даже свадебные были!!! Сразу захотелось – наряд, туфельки, глаза накрасить – и по улице, и чтобы все штабелями, штабелями! Мы тут уже забыли, как это – красивой женщиной быть…. Как же хочется на свободу, новую жизнь начать, с детьми в кино по выходным!

Они пьют чай. Смеются. Все одинаковые, бесцветно-серые и очень молодые.

По сравнению с мужчинами, женщины в ИК эмоциональнее, говорливее, и – по крайней мере внешне – открытее. Они рассказывают о семьях, просят помочь связаться с передачей «Человек и закон», хватают за руку оператора и тянут его в отряды, чтобы показать, как оформили стенд, какие декорации ко дню открытых дверей приготовили, шепчут мне про несправедливости жизни. Я все делю на 16 и прощаюсь.

По территории я хожу совершенно спокойно, за мной след в след не несется свита встревоженных уфсиновцев, и спину не сверлят сексуально-озабоченные взгляды.

У моего оператора, кстати, была обратная реакция. После первого посещения женской колонии он очумело вырвался за пределы КПП и долго не мог накуриться, отдышаться и вообще прийти в себя.

Недоуменному водителю, который ожидал нас у машины, он бросил лаконичное объяснение:

– Там бабы! Очень много! И все смотрят голодными глазами!

– Что ты врешь-то! – возмутилась я. – не было такого, какие еще голодные глаза?…

– Ты не мужик, тебе не понять, - хмыкнул он.

– Зато ты теперь поймешь, каково мне было на мужской зоне, – парирую я, и залезаю в машину.

Продолжение следует…

Варя ШЛЕНСКАЯ
Все персонажи реально существуют, имена изменены.
Использованы фото из реальной калужской колонии из этого фоторепортажа. Люди на фотографиях не имеют НИКАКОГО отношения к персонажам этой истории.