«Наш человек»: Максим Железняков
Это второй выпуск нашей новой рубрики "Наш человек". Прошлый выпуск, герой которого Николай Любимов, можете посмотреть здесь.
А сегодняшний герой, по установленным нами же условным рамкам, не вполне «наш» — он не калужанин. Но вы сами поймете из интервью, что место рождения и место жительства в данном случае совершенно неважно…
Главный художник Калужского областного драматического театра, фотограф. Окончил школу-студию МХАТ по специальности «художник театра». Женат. 53 года.
Об осознании
Я рос в обычной среде «разночинцев»: мама — учитель в школе, папа — техник контрольно-измерительного оборудования. Родители поддерживали во мне способности к рисованию, но никакой богемной среды вокруг меня никогда не было.
Космос — мое постоянное ощущение, но ответы на задаваемые Ему вопросы получаю не всегда. Не всегда хватает внутренней чистоты, чтобы правильно спрашивать и слышать. Отсюда желание меняться, становиться более восприимчивым.
Самая трудная задача — научиться осознавать. Это путь отказа и отречения от очень многих привычек, которые долгие годы составляют иллюзию подлинной жизни.
Первое, от чего нужно отказываться – от самости и ощущения собственной уникальности.
Со временем понимаешь, что в данной тебе сейчас форме ты будешь находиться дольше, чем хочется. Осознать придется то, что мы являемся частью гораздо большего Плана, чем привыкли думать, и Плана не нашего, и что ты сам не очень-то являешься творцом своей собственной судьбы, но подчас лишь зрителем в кинозале.
О фотографии
Время фотосъемки – это особое время. Оно отделено от моей обычной жизни границами творческого состояния. Я не живу с фотоаппаратом, я им пользуюсь, когда приходит срок сделать фиксацию пережитого.
Снимок делается тогда, когда он готов в голове.
Придумывать фотографию бессмысленно, как «придумывать» ребенка. Это природное явление и имитировать его невозможно. Мы можем лишь подготовить себя к восприятию потока составляющих её событий.
Я не стал бы описывать фотографию словами. Изобразительное искусство – вещь молчаливая. Словами это не может быть передано.
Народная фотография, как разновидность досужего рукоблудия, вещь необязательная и почти всегда бездумная. Она не поглупела с появлением большого количества доступных и простых фотоаппаратов, она изначально не была шибко умной.
Большинство людей в фотографии волнует лишь собственное отражение.
Квинтэссенцией нынешней массовой фотографии является селфи. Людей ничего не беспокоит, кроме своей физиономии. Все остальное – фон.
Фотограф, как и живописец, не должен быть умным. Он должен чувствовать цвет, свет, ощущать Гармонию и жить в ней. А ум – это то, что нужно для выгодной продажи фотоотпечатка.
Во Франции в XIX веке все люди, поступающие на должность чиновников, были обязаны сдавать серьезный экзамен по рисунку и живописи. Это было частью культурной программы. Так было устроено государство. Еще раньше, в XV-XVI веке, так было в Китае. И я считаю, что это правильный подход к формированию культурной среды любого государства.
Занятие ручным творчеством очень сильно дисциплинирует сознание. Оно приводит человека в совершенно новое состояние общения с Вселенной, необыкновенно гармонизирует его.
Об образе жизни
Мне бы хотелось ложиться спать часов в десять вечера, а просыпаться в пять утра, но график работы в театре не всегда позволяет это сделать. Я там чаще всего допоздна, и мне это нравится.
Лет двадцать назад я решил, что проращивать зёрна в качестве еды – интересное дело. Пророщенные зёрна — самая эффективная и здоровая пища для человека.
Я не ем мясо, рыбу и вообще всё, что имеет собственную волю. Это противоречит моим взглядам на мироустройство.
Я практически одновременно отказался от еды животного происхождения, от табака и алкоголя. Я не пью чай и кофе, не употребляю ничего, что может как-то повлиять на мое сознание, даже чеснок.
Я стал задумываться над традиционными вопросами, которые уже почти стали риторикой: «Зачем мы живем? Кто мы такие? Почему мы всем недовольны? Что нам нужно делать для того, чтобы что-то стало меняться в нашем состоянии?» На многие вопросы я получил ответы. Не могу вам о них рассказать — эти ответы для каждого личные.
Мат – это то, от чего я пытаюсь отделаться. Но если я задумался над этим вопросом, значит есть грех — матерюсь.
Внутри себя я вступаю в спор по поводу использования матерных слов. С одной стороны, это мощный концентратор эмоций. С другой – использование мата очень сильно деструктурирует человека. Если мне удается сдержаться и не выйти в этот словарный диапазон, я чувствую себя почти героем.
Алкоголь – такое средство отказа от осмысленного состояния. Когда появляется желание смотреть на мир через чистое стекло, это становится помехой и уходит из жизни.
О Калуге и Москве
Я живу на два города, но к экспрессу Москва-Калуга уже отношусь как к поезду метро.
Физически, Москва и Калуга – для меня это уже одна плоскость, но свой ум я, конечно, не могу заставить говорить, что это один город. Внешние признаки и обстоятельства дороги говорят об обратном. Где-то на середине пути, в Балабаново, я ощущаю, как московские тревоги и волнения меня покидают и начинают проявляться калужские.
Я не могу сказать какой из городов – мой. Если я отвечу, что Москва, наверное, это будет неправда. Если я скажу, что Калуга – это будет неправда по отношению к Москве. Я ведь коренной москвич, но и в Калуге я уже почти 30 лет.
Абстрактного города мечты у меня нет. Мне вообще не очень нравятся города.
Калуга больше принадлежит к моему ощущению естественного бытия человека, чем Москва. Она меньше физически. И здесь лучше видно лица людей.
Калужанин и калужанка уже ничем не отличаются от жителей других городов. Не могу назвать, чем они отличаются от москвичей. Ничем.
О театре
Калужский драматический театр для Калуги – большое счастье. И для меня тоже.
Театр – если не прям Душа, то точно некий орган тонкого тела Калуги.
Премьера – это когда все, кто спектакль делал, выходят на сцену и подставляют свою лысину под всё, что бы в неё ни летело.
Спектакль «Зеленая зона» неожиданно стал скандальным. Несмотря на то, что он получил хвалебные рецензии, а режиссер Юлия Беляева - грант от министерства культуры России, нас с ней обвинили русофобстве. Сейчас это тренд лизоблюдов – искать «врагов России». Но мы делали это все с очень большой любовью к нашей жизни и к нашей истории.
Разглядеть русофобию в нашей «Зелёной зоне» могут лишь жертвы пропаганды.
О женщинах и предпочтениях
Я понимаю женщин не лучше, чем себя самого. Если бы я научился осознавать все свои мысли и действия, жизнь моя протекала бы в другом ключе, и я бы понимал и женщин, и мужчин, и вообще всех живых существ. Но это состояние, к сожалению, всё не наступает и не наступает…
Я не работаю с профессиональными натурщицами или «моделями» (плохое слово), за исключением случаев коммерческой съёмки.
Мои эстетические предпочтения находятся на стороне более стройных человеческих организмов. Это моё чувство Красоты.
Меня можно попросить о фотосессии, но мое согласие будет зависеть от того, вижу я человека или нет. Это система распознавания «свой-чужой». Порой, бывало, я был вынужден признать свое поражение и признать, что не могу сделать потрет, за который мне было бы не очень стыдно.
С чего вдруг я должен хотеть «провести ночь» с какой-то незнакомой знаменитой женщиной? Равно как и с знакомой знаменитой, или с знакомой и не знаменитой, или с незнакомой и не знаменитой… У меня нет эротических фантазий относительно Анжелины Джоли. И вообще нет эротических фантазий.
У меня никогда не было случайных связей «на одну ночь». Все женщины, с которыми у меня были близкие отношения, связаны с событиями моей судьбы и из неё не исчезли. Я вообще не принадлежу к категории людей, способных «провести ночь» и удалиться восвояси.
Иногда я подхожу к зеркалу, смотрю на себя и думаю: «Бабы — дуры! Ну как это можно любить?»
О возрастном кризисе и медленных чудачествах
Я все знаю о кризисе среднего возраста. Я его миновал. Кризис среднего возраста - это желание разломать всю свою жизнь и начать отстраивать ее заново. Я не ломал свою жизнь лишь потому, что был подготовлен: я знал, что такое желание будет.
Старость – это не то, что об этом думают. Одна моя знакомая, весьма пожилого возраста, говорила: «Чудить будешь также, только медленно». Я уже чувствую, что уже начал немного замедляться в чудачествах.
Я знаю кто я, но знаю о себе самом далеко не всё. Рассказывать поминутно всю свою жизнь, что может быть глупее? ...
беседовала Александра Петрухина
фотографировал Антон Забродский
